|
Тематический раздел
|
Проблема «тождества» (тун) в Древнем Китае(по материалам «И-цзина» и «Мо-цзы») Проблема тождества является базовой в гносеологии, а значит и существеннейшей в философии. Ни один акт познания не проходит без отождествления, начиная от чувственного знакомства с объектами и кончая построениями абстрактнейших теорий и их применения. И при синтетических, и при аналитических актах у нас постоянно в действии интуиция тождественности. Естественно, что время от времени философия обращается к попыткам теоретически осмыслить это явление, придать ему, по крайней мере, в некоторых областях или аспектах логическую и эксплицитно выразимую форму. Китайская классическая философия здесь не является исключением. В ней наблюдается чётко выраженный интерес к вопросу о тождестве и различии, проявляющийся в трактовке тун 同 (тождество) и и 異 (различие). Рассмотрим некоторые, на наш взгляд весьма существенные, факты подхода к этой теме в древнем Китае. Доказывать понимание в древнем Китае важности этой проблемы едва ли нужно. Оно очевидно. Ведь понятия «тождества» (тун) и «различия» (и) широко применяются во всех произведениях древности, зачастую явно играя там отнюдь не второстепенную роль. Можно вспомнить хотя бы термин да тун в «Ли-цзи» и «Чжуан-цзы», название глав «Шан-тун» в «Мо-цзы», и другие случаи использования термина тун отнюдь не просто в бытовом или популяризаторском значении. В «Хань Фэй-цзы» (см.: [3, с. 31, 32]) был выработан термин «трёхмерное тождество» (叄同 сань тун), игравший важную роль и в послеклассической натурфилософии. Всё это факты, обнаруживаемые при беглом взгляде. Мы, однако, более подробно и тщательно остановимся лишь на некоторых и ограничимся классическим периодом. В «Сюнь-цзы» вопрос о тождестве и различии рассматривается в связи с широко понимаемой семиотической проблемой «имён» (мин). В этом источнике утверждается, что разумное осознание тождеств и различий является условием выражения мыслей и избежания несчастий в действиях. «Имена» призваны отражать тождества и различия объектов. В этом источнике сформулировано важное гносеологическое положение о том, что представления о тождестве и различии объектов формируются посредством органов чувств (см.: [1, с. 276–277]). Вообще говоря, тема «тождество–различие» рассматривалась в древнем Китае, видимо, со всех возможных сторон, начиная от вопроса о происхождении тождества и различия онтологически и в сознании, и кончая практической ролью понимания этих явлений. Нас в данном исследовании будет интересовать, условно говоря, среднее звено в цепи этой темы. Оставив в стороне вопросы происхождения и использования представлений о тождестве и различии, мы рассмотрим лишь тождество–различие в готовом и систематизированном виде. В таком разрезе проблема выступает в одном из отрывков главы «Каноны» из «Мо-цзы», дающем описание четырёх видов тождества и различия. Соответствующий отрывок текста будет для нас главным источником и объектом рассмотрения. В нём повествуется о четырёх видах «тождества» (тун) и четырёх видах «различий» (и) (текст и перевод мы приведём немного позже). В традиционном Китае этому отрывку особого значения не придавали, но некоторые современные исследователи считают его важным, по крайней мере, для системы воззрений так называемой «школы поздних моистов». В коллективной работе, в известной мере представляющей итог работы ряда китайских историков философии времени Китайской Народной республики, указанный фрагмент трактуется как проявление диалектических идей в мировоззрении поздних моистов (см.: [8, c. 529–530]). Конкретно в главных видах тождеств–различий авторы этой работы видят идеи исследования внутренней связности объектов и научной их классификации. Принятие или отвержение оценок, данных в этой книге, для ненаивного читателя весьма затруднительны, так как выводы авторов не связаны явно с анализом текста. Филологическая сторона работы не входит в комплекс вопросов непосредственно отражённых в книге, и мы не можем для себя вынести окончательно суждение о том, реальной или только кажущейся является декларативность высказанных в книге суждений. Пожалуй, это можно сказать ио соответствующей части монографии М.Л. Титаренко. Он пишет: «В ходе анализа взаимоотношений тождества и различия, были выдвинуты правила их определения, которые легли в основу логики моистов, учения „мо цзя“ о рассуждении. Формулируя эти правила, моисты вплотную подошли к выявлению законов логики, в частности, закона противоречия. Рассматривая вопрос о тождестве и различии, последователи Мо-цзы попутно поставили также проблему соотношения между общим и единичным» [16, с. 187]. Хотя мы и согласны с подчеркиванием важности проблемы тождества–различия (тун и), мы не склонны к безоговорочному признанию справедливости приведённых характеристик, Дело в том, что, на наш взгляд, задача конкретно-исторического понимания соответствующего текста, или текстов ещё далеко не решена. Фрагмент о четырёх видах «тождеств» крайне лаконичен, ближайший контекст практически неуловим, ранние комментарии малоинформативны. Современные толкования, например Гао Хэна и Тань Цзефу (см.: [6, с. 86, 87; 7, с. 110–111]), базируются на ранее проведённой разбивке и распределении текста, что весьма важно, но явно недостаточно для воссоздания контекста. Понятийный анализ в этих толкованиях довольно упрощён, он зачастую находится на уровне догадок и предположений современного здравого житейского смысла. В специальном исследовании логики, этики и научных воззрений поздних моистов, известный исследователь А. Грэм даёт приблизительный перевод и весьма беглые замечания по поводу интересующего нас отрывка, не включаяего в контекст всего источника, и тем более в контекст какой-либо группы памятников (см.: [11, p. 334–336]). Такое положение едва ли может удовлетворить запросы науки. В отрывке из «Мо-цзы» мы имеем некоторый общий взгляд на «тождество и различие». Ведь даже просто перечень видов является признаком некоторого обобщающего и возможно творческого подхода. Надлежит воспользоваться этим случаем для выяснения важного звена древнекитайской идеологии. Но, повторяем, наш фрагмент пока изучен слабо. Причина этого, скорей всего, заключается в трудности его понимания, отсутствии более или менее очевидных возможностей его связи с другими отрывками и текстами. Вообще, насколько нам известно, в китаистике отсутствуют попытки правдоподобного и целостного соотношения этого явно обобщающего и теоретического опуса с каким-либо конкретным идейным явлением или фрагментом текста древности. Если придерживаться господствующего мнения, то попытки такого соотнесения следует, пожалуй, признать бесперспективными – ведь считается, что «каноны» из «Мо-цзы» – явление чрезвычайное, исключительное, стоящее особняком в идейной жизни своего и последующего времён. Наш собственный опыт, однако, говорит об обратном – о явном единстве или взаимосвязи всех явлений древнекитайской идеологии. Поэтому мы решились на сопоставление данного фрагмента из «Мо-цзин» с произведением, которое часто считается тоже не менее загадочным и «исключительным» – с «И-цзином». Сопоставление показало, что четыре вида «тождества» из «Мо-цзы» точно соответствуют четырём типам гексаграмм «И-цзина». Тезисы «Мо-цзин», оказывается, относятся к «И-цзину». Оба текста в рассматриваемом аспекте поясняют друг друга (или что-то третье крайне схожее с ними). Из «Канонов» «Мо-цзы» мы берём следующий отрывок: [經] 同。重體合類 ... 異。二不體不合不類... [說] 同。二名一實重同也不外於兼體同也俱處於室合同也以同類同也 異。二必異二也不連屬不體也不同以不合也不有同不類也 [2, с. 194, 212; 6, № 87, 88)][1]. Перевод: «[Канон] Тождества. [Они бывают следующих видов] (1) удвоение–наслоение, (2) части (целого), (3) (диаметральное) объединение, (4) виды... Различия. [Они бывают следующие]: (1) два [объекта], (2) не части (целого), (3) не (диаметральное) объединение, (4) не (данный) вид. [Толкование-шо] Тождества. (1) Два имени, одна реальность – [это] тождество удвоения-наслоения; (2) не выходят за пределы целокупности – [это] тождество частей (целого); (3) совместно находятся в доме – [это] тождество (диаметрального) объединения; (4) заданы основания отождествления – [это] тождество видов. Различия. (1) Два [предмета] всегда различны – [это значит] два; (2) [предметы] не примыкая (друг к другу), относятся (к группе) – [это значит] не части (целого); (3) не обладают общим местом – [это значит] не объединяются (диаметрально), (4) не обладают тождеством – [это значит] не виды». В другой главе «Мо-цзы», а именно в «Да цюй» приводится перечень уже десяти видов «тождеств» (тун). Однако первые четыре тождества главы «Да цюй», повторяют указанные четыре вида тождеств, правда, в несколько ином порядке. Это совпадение мы продемонстрируем в таблице, левый столбец которой указывает перечень четырёх первых тождеств в главе «Да цюй», а правый – соответствующие им тождества из главы «Канона». Последовательность в левом столбце обозначена римскими цифрами, и в правом – арабскими цифрами в скобках указан порядковый номер тождеств по «Канонам» (см. таблицу 1). Таблица 1
Первый и последний элементы четвёрок в обоих перечнях совпадают, поэтому естественно предполагать, что мы имеем дело с вариантами обозначения одних и тех же явлений. Третий элемент перечня «Да цюй» явно указывает на второй элемент перечня из «Канонов». Это следует из повторения знака 連 в обоих текстах. При рассмотрении второго (II) тождества следует учесть, что комментатор Сунь Дайжан 孫詒讓 отмечает, что иероглиф цзюй 具 в тексте должен быть прочитан как цзюй 俱, а последний понят как составная часть выражения 俱處於室, применяемого в «Канонах» для описания третьего вида тождества (хэ тун). Таким образом, мы видим, что с очень большой долей вероятности второй член перечня «Да цюй» (II) соответствует третьему члену (3) перечня «Канонов». Взаимный обмен местами второго и третьего членов перечней объясняется тем, что четыре элемента располагались в квадрате, а считывание по строкам или столбцам дало две разных последовательности. Наглядно это можно представить следующей матрицей. Таблица 2а
Указанное матричное расположение «тождеств» имеет важную эвристическую функцию. Здесь мы, однако, не будем касаться её в полном объёме, отметим лишь, что вероятно, матрица может помочь нам подойти к той задаче, которая ставится в другом месте «Мо-цзы» следующей фразой: 明同異之處 («Узреть места тождеств и различий») [2, с. 250]. Можно, видимо, сказать, что соответствующие «места» мы видим в приведённой матрице, но более или менее конкретный и достоверный их смысл можно получить («узреть») из некоторых пространственных конфигураций, содержащихся в «И-цзине». Символическая часть «И-цзина» состоит из шестисоставных символов (гексаграмм). Каждый такой символ образован из двух трёхсоставных символов (триграмм), каждая триграмма, на наш взгляд, обозначает 1/8 часть трёхмерного пространства. Поэтому каждая из трёх чёрточек триграммы обозначает положительную или отрицательную часть соответствующей оси координат[2]. При таком подходе семантика триграмм ясна. Семантика гексаграмм представляет собой особую проблему. Примем здесь, как предположение, что гексаграмма есть символ особого положения всей системы «восьми триграмм» (ба гуа), при котором наблюдатель видит перед собой расположенными по линии верх-низ две части пространства, разделённого на восемь частей. Триграммы этих двух частей и составляют гексаграмму. Ставя в различные положения относительно наблюдателя всю систему ба гуа, можно получить все возможные попарные (в столбик) сочетания триграмм. Их будет 56. В составе «И-цзина» к ним, однако, добавлены ещё 8 гексаграмм, в которых содержатся не разные, а одни и те же триграммы. Здесь происходит как бы «удвоение» триграммы, наслоение её саму на себя. Это очень похоже на то, что в «Мо-цзы» охарактеризовано фразой: «два имени, одна реальность». Наша ассоциация оказывается не случайной. В части «И-цзина», носящей название «Туань чжуань», слово «удвоение-наслоение» (чун) употребляется три раза, и все три раза оно относится к гексаграммам, состоящим из двух одинаковых триграмм. В двух случаях прямо говорится об «удвоении-наслоении» соответствующих триграмм, а в одном – об «удвоении-наслоении» свойства, присущего объекту данной триграммы. Речь идёт о триграммах 010 [1 означает целую черту, 0 – прерванную черту, чтение слева направо соответствует чтению сверху вниз. – Прим. адм.], 101, 110, повторяющихся в гексаграммах 010010 (№ 29), 101101 (№ 30), 110110 (№ 57) (см.: [5, с. 178, 182, 321]). Этот факт говорит о том, что термин «удвоение-наслоение» (чун) употреблён в обоих источниках («Мо-цзы» и «И-цзин») в одном и том же значении. Вероятно, в некоторых случаях авторы этих разных произведений пользовались одними и теми же примерами. Так в «Мо-цзы» случай удвоения-наслоения (чун) связывается с выражением «пёс-собака» 狗犬[3] (см.: [2, с. 198, 202; 6, № 140, 154]). В разделе «Шо-гуа» «И-цзина», «собака» 狗 представляется являющейся в триграмме Гэнь 100 (см.: [5,с. 457]). Ситуация «два имени, одна реальность» отражает довольно сильную степень отождествления, когда различие элементов выступает, кажется, только номинально. Хотя в практическом плане эта ситуация кажется простой и понятной, попытки её теоретического объяснения выявляют трудности и противоречия наивной теории имён. Совсем не имея в виду древнекитайскую теорию, но, в сущности, по поводу «тождества удвоения-наслоения» (чун тун) известный логик Д.П. Горский писал: «Процесс абстракции отождествления предполагает, однако, что элементы классов предметов, образованных путём обобщения, каким-то образом нами могут быть отличены друг от друга (например, по их именам). Иначе все элементы, рассмотренные с точки зрения общих и специфических для них свойств, слились бы в один элемент, но для различения элементов класса по собственным именам требуется их предварительное различение по специфическим характеристикам. Вследствие этого возникает нечто вроде порочного круга. Таким образом, при анализе абстракции отождествления возникает известная гносеологическая трудность»[13, с. 11]. Выход из данной трудности Д.П. Горский видит в «привлечении категории возможности». Нам неизвестны явные факты и прямые свидетельства такого выхода из затруднений в древнем Китае. Однако наличие таких оборотов как «возможное имя» (кэ мин) «возможный график» (кэ дао) вероятно являются признаками чего-то весьма близкого. Применяемое в самом начале «Дао-дэ-цзина» понятие «возможное имя» видимо означает следующее. Феноменологически дан некоторый концепт-понятие «xP(x)». Это есть «вечное (постоянное) имя» (чан мин). Оно выражает тождество класса, образованного по признаку, обозначенному в «Р». Тот факт, что мы при этом сохраняем и представление о различии элементов класса, их разрозненности выражается в способности относить этот предикат к разным индивидам x1, x2 ... xn, образуя «имена» типа «xnР(х)». Это возможные имена (кэ мин). Равенства между «вечным именем» и «постоянным именем» нет. Но есть между нимисвязь, вызывающая стремление дать по возможности полный перечень объектов «возможных имён». В «канонах» из «Мо-цзы» проблема экстенсионала понятия, т.е. охвата им перечня всех предметов, обладающих признаком, по которому формируется класс, обсуждается путём введения понятия «исчерпания» (盡 цзинь). Само «исчерпание» определяется следующим образом: [經] 盡莫不然也... [說] 盡俱止動. «[Канон] Исчерпание есть [ситуация, когда] нет ни одного [представителя] не такового… [Толкование-шо] Исчерпание. Сведение в совокупность (отдельных) остановок в движении» [2, с. 194, 206; 6, № 43]. Здесь исчерпываемые классы, вероятно, мыслятся как линии, на которых делаются «остановки» (точки), что, возможно, подобно современному «пробеганию» по значениям переменных. В дальнейшем мы увидим, что «исчерпание» (цзинь), как «исчерпание вида» (цзинь лэй) понимается в качестве учёта сторон прямоугольника[4]. Это соответствует высказанному соображению о представлении класса как отрезка. Возникает вопрос о том, каков экстенсионал в случае «два имени, одна реальность». Вопрос, видимо, можно поставить и о самотождественности той «реальности», которая по-разному выражается в «именах». Как нам представляется, экстенсионалом («реальностью») является класс пересечения классов, обозначенных каждым из двух «имён». Понимание этого обстоятельства может дать очень многое для конкретного толкования гексаграмм, состоящих из двух одинаковых триграмм и наглядно представляющих «тождество удвоения-наслоения» (чун тун). Но мы пока не можем углубляться во все детали каждого вида «тождеств». Сейчас нас интересует набор «тождеств» в целом. Итак, первый вид «тождества» (тун) соответствует удвоению одной и той же триграммы. Значит, вероятно, «тождество» это в частности вид соединения триграмм в гексаграмме. Если полагать, что такое «тождество» имеется во всех гексаграммах, то рассуждая абстрактно, придётся констатировать, что видов такого тождества может быть только четыре. В дополнение к уже рассмотренному случаю удвоения одной и той же триграммы (пусть это будет а) следует добавить следующие типы: б) пара триграмм, отличающихся только двумя чёрточками-яо; в) пара триграмм, отличающихся лишь одной чёрточкой-яо; г) пара триграмм, отличающихся всеми тремя чёрточками-яо. Таковы четыре типа гексаграмм, выделяемые нашим рассуждением. Возникает вопрос о реальном, историческом бытии указанных типов. Рассмотрим некоторые факты. Традиционный текст «И-цзина» содержит в себе элементы классификации гексаграмм по отмеченным четырём типам[5]. Это видно в следующей таблице (см. таблицу 3а). Таблица 3а Последовательность а-б-в-г мы считаем вариантом прочтения матрицы тождеств, представленной нами в таблице 2 (см. выше). Это как бы прочтение этой матрицы по диагонали. Таблица 3б Обратимся к другим свидетельствам существования четырёх типов гексаграмм. В «Си-цы-чжуани» имеется отрывок, в котором описываются явления создания важных предметов культуры (см.: [5, с. 413–417]). Каждый такой акт связывается с определённой гексаграммой, являющейся как бы носительницей идеи определённого творения. Указанов этом отрывке 13 гексаграмм. Порядок их упоминания, на наш взгляд, таит в себе некоторые, правда размытые признаки распределения этих гексаграмм по нашим четырём группам. Это видно в таблице, которую мы составили по принципу отражения последовательности отрывков текста путём последовательности заполнения матрицы слева направо и сверху вниз. Таблица 4 В данном наборе гексаграмм, пожалуй, невозможно уловить его связь с порядком гексаграмм, как в традиционном, так и в мавандуйском списках, зато определённо проявляется внимание к вопросу о тождестве и различии входящих в них триграмм. Это и привело к тому, что набор естественно сгруппировался в три или четыре группы[6]. В другом месте «Сицы чжуани» (см.: [5, с. 427–429]) приводится другой набор гексаграмм из девяти членов. На основании количественного состава и ряда других признаков, которых здесь касаться не будем, мы полагаем, что данный набор составляет обычное девятичленное построение типа «канона» (в древнем смысле слова), состоящего из трёх строк и трёх столбцов. Приведём этот «канон» в виде матрицы, заполненной названиями, номерами и графемами гексаграмм. Схема 1 Если мы признаем историческую реальность столбцов данного набора, то вынуждены будем констатировать, что столбцы эти отражают разбивку гексаграмм по признаку сходства и различия входящих в них триграмм. В первый столбец попали лишь гексаграммы, состоящие из триграмм, различающихся только по одной чёрточке-яо. Этому столбцу противостоит второй столбец, содержащий в себе только гексаграммы, состоящие из триграмм различающихся по всем трём чёрточкам-яо. Третий столбец даёт два члена, аналогичные членам первого столбца и один, последний член, вводящий тип гексаграммы ранее в данном наборе не встречавшийся. Гексаграмма № 57 состоит из повторяющихся триграмм. Нам не ясны причины, побудившие автора составить третий столбец из гексаграмм разного вида, но это обстоятельство не вредит разделению столбцов по признаку типов входящих в них гексаграмм. Итак, мы можем сделать вывод, что обе выборки, использованные в «Си-цы-чжуани», оперируют с группами гексаграмм, составленными по признаку принадлежности гексаграмм к четырём рассматриваемым нами типам. Значит, сами эти типы не есть только плод наших рассуждений, но есть исторический факт. Ранее мы приравняли один вид «тождества», а именно «тождество повторения-наслоения» (чун тун) к одному типу гексаграмм. Продолжим далее параллельное рассмотрение видов «тождеств» и типов гексаграмм. Нам теперь необходимо проверить предположение о совпадении трёх оставшихся пока в стороне их видов с тремя типами гексаграмм. Обратимся к «тождеству частей (целого)» (ти тун). Оно, видимо, соответствует гексаграммам, в которых составляющие их триграммы отличаются лишь одной чёрточкой-яо. Это следует из ряда соображений. Такие гексаграммы символизируют определённые части пространства ба гуа. Рассмотрим примеры гексаграмм седьмой и восьмой, имеющих следующий вид:
Чертёж 1 3.z (+z или –z) 2.x (+x или –x) 1.y (+y или –y) Гексаграммы данного вида обозначают особые столбики в пространстве ба гуа. Эти столбики включают в себя части, разделённые между собой квадрантом плоскости общей для обеих частей и потому являющееся и чем-то соединяющим эти части. Иными словами, части таких столбиков «примыкают» друг к другу (連 лянь). Часть пространства, выделяемая такой гексаграммой, это «целокупность» (兼 цзянь). Таким образом, объекты, обозначаемые гексаграммами данного типа, могут быть описаны выражениями, характеризующими «тождество частей (целого)» (ти тун). Вспомним далее, что в «Мо-цзы» проблема «удвоения-наслоения» (чун) рассматривалась в связи с тем, один иди два объекта (части пространства) имеются в виду в «тождестве». Вопрос «части» (ти) рассматривается на этом же примере. В «Мо-цзы» говорится: [經]體分於兼也... [說]體若二之一尺之端 «[Канон]. Часть (ти) – это доля в целокупности. [Толкование-шо] Часть. Подобное [ей]: единица в двойке, конечные части в отрезке)» [2, с. 190, 202]. Смысл фразы относительно единицы и двойки в полной мере раскрывается не в переводе, а в иероглифическом облике – речь идёт о чёрточке (единице), которая входит в пару примыкающих друг к другу чёрточек (二). При этом смысл имеет именно совокупность этих двух чёрточек, дающая число «два». Точно также продуктивным является наглядное представление двух концов одного отрезка. Это, вероятно, значит, что при данном виде «тождества» на одной линии берутся две её части. В целом отрезок – это та ось, символы которой в данном виде гексаграмм представляют обе полуоси. Только по этому измерению и различаются части. В гексаграмме 7 это ось х, в гексаграмме 8 это тоже ось х. В других гексаграммах данного типа это будут другие оси. В логическом плане части такой цельной оси будут означать единственный признак, различающий части в данной целокупности. По двум другим признакам части неразличимы. В «Си-цы-чжуани» говорится: 剛柔有體 (жёсткое-гибкое задают части (ти)) [5, с. 425]. «Жёсткое-гибкое» это концы «земной» координатной оси, представляющей, например, ось у с её противоположными концами: запад (металл, «жёсткое») и восток (дерево, «гибкое»). Вполне возможен объект, объединяющий такие части и имеющий для всей совокупности одну и ту же характеристику по высоте (ось z) и направлению север-юг (ось х). Соотнесение «тождества частей (целого)» с третьим (в) типом гексаграмм позволяет прояснить понятие «целокупности» (兼 цзянь), употреблённое в «Мо-цзы» без каких-либо пояснений. Две части трёхмерного пространства, обозначенные триграммами, различающимися только одной чёрточкой-яо, образуют трёхмерное построение, которое и является «целокупностью». Здесь в поле зрения находится целостность трёхмерного объекта. Связь «целокупности» с трёхмерностью явно проступает в следующих утверждениях: 兼三材而兩之，故六 (Образуя целокупности из трёх материалов берут их попарно, поэтому [получается] шестёрка) («Си-цы-чжуань») [5, с. 433]; 兼三才而兩之，故易六畫而成卦 (Образуя целокупности из трёх материй, берут их попарно. Поэтому [в] «переменах» берут шесть линий и образуют (символ) гуа (гексаграмму)» («Шогуа») [5, с. 454]. В обеих цитатах речь идёт о «трёх материалах», под которыми в абстрактном смысле понимаются три измерения пространства. Во втором отрывке говорится, что попарные сочетания трёхмерных «целокупностей»[8] дают объекты обозначаемые гексаграммами. Если поставить вопрос о том, какие парные сочетания «целокупностей» в пространстве бa гуa сами могут дать целокупность, то ответ может быть следующим. Из двух «целокупностей» одна «целокупность» может быть составлена только в случаях, выделенных третьей (III) группой гексаграмм. В других случаях две составные части (частные «целокупности») не могут образовать одного цельного тела. Поэтому определение «Mo-цзы»: 不外於兼 («не находятся за пределами целокупности») – может быть отнесено только к объектам, обозначаемым третьей (в) группой гексаграмм[9]. При данной здесь интерпретации признаком «целокупности» может быть вся ось, на которой строится объект-столбик. А полуоси такой оси могут выступать как положительная или отрицательная части «целокупности». Пример этого мы видим в гексаграмме № 17 011001. Она означает, что объект, как столбик, строится вдоль оси «х» (вторая позиция в триграммах). Полуось – х, обозначенная второй отрицательной чёрточкой в нижней триграмме, может рассматриваться как отрицательная часть данной «целокупности». Поэтому в «образе» к этой «черточке-яо», говорится: 弗兼與也 («отвергающая (часть) соединения в целокупности») [5, с. 143]. Чертёж 2 Эта схема содержит в себе указание на более точное и развёрнутое распределение равных индивидов в трёхмерном пространстве бa гya, что можно видеть на следующем чертеже. Чертёж 3 В тексте «Мо-цзы» отрицание «тождества объединения» связывается с отрицанием «тождественного местоположения» (тун со). Это словосочетание используется в «Сюнь-цзы» в контексте, позволяющем уловить его конкретный смысл. Рассмотрим следующее утверждение «Сюнь-цзы»: (1) 物有同狀而異所者 (2)有異狀而同所者，可別也 (3)狀同而為異所者，雖可合，謂之二實 [1, с. 279]. (1) Вещи бывают такие, что при тождественной конфигурации (занимают) разные местоположения (со); (2) бывают и такие, что при разной конфигурации (занимают) тождественные местоположения [и в том и в другом случае] возможно [их] разделение; (3) [В случае, когда] конфигурации тождественны, а местоположения являются разными, хотя и возможно объединение, называют это двумя реальностями). В этом тексте говорится о «вещах» (у), то есть о трёхмерных объектах. Существо сказанного здесь объясняется следующим образом. Всякая «вещь» характеризуется тремя качествами или измерениями, которые представим как три ортогональных вектора x, y, z. Эти векторы образуют некоторую «конфигурацию» (чжуан). Нам не ясно как происходит «объединение» «духов-шэнь» и «духов-гуй», но мы чётко можем себе представить, что во время полнолуния, при котором только и может быть «полный свет» (мин), солнце и луна находятся в противоположных концах трёхмерного пространства и их приблизительно синхронное суточное движение по небесной сфере позволяет воображать некоторую линию, «объединяющую» (хэ) их. Наблюдатель будет находиться в том месте, где лучи солнца и луны как бы соединяются. Это будет их «общее местоположение» (тунсо). Далее обратим внимание на то, что в данном тексте говорится о «небе» и «земле». По фразеологии «И-цзина» это объекты, соответствующие триграммам Цянь (111) и Кунь (000), то есть триграммам, противоположным по всем трём измерениям. И в этом тексте мы ясно видим связь «объединения» (хэ) с представлением о линии, соединяющей в трёхмерном пространстве диагонально противоположные части. Если районы трёхмерного пространства, обозначаемые символами Цянь и Кунь не будут иметь «общего места» (тунсо), являющегося в данном случае центром координат, то вся система распадётся и никакого «тождества объединения» не будет. Обратимся к другому материалу, проливающему свет на понятие хэ тун (тождество объединения). В последовательности тождеств в «Мо-цзы» рядом стоят ти тун и хэ тун. Этим как бы задано сопоставление хэ (объединение) и ти (части). Такое сопоставление мы имеем и в «Си-цы-чжуани». В этом источнике говорится: 陰陽合德而剛柔有體[5, с. 425]. Перевод: «Инь-ян объединяют направленность (дэ), а ган-жоу задают части» . Система инь-ян это система «неба». Это трёхмерное пространственное образование. Система ган-жоу это мир «земли», он представляется плоским слоем[11]. Наборы противоположных концов инь, ян определяют «направленность (дэ)» в этом трёхмерном пространстве. Эта «направленность (дэ)» (т.е. вектор, определённый в данной системе координат) проходит через противоположные части пространства (пространственная диагональ) и тем самым соединяет эти части. Так получается «объединение» (хэ). В мире «земля» концы одной оси (т.е. ган-жоу) объединяют части данного слоя. Это даёт, на наш взгляд, тождество частей, противопоставленное здесь «тождеству объединения» (хэ тун). И этот фрагмент говорит о том, что слово хэ (объединение) тесно связано с соединением объектов, расположенных в противоположных частях трёхмерного пространства. Иначе говоря, в случае «тождества объединения» (хэ тун) имеется в виду отождествление (путём соединения) элементов, расположенных в углах, отличающихся по всем трём измерениям. Это, например, «объединение» (хэ) «отца» с «матерью», «старшего мужчины» со «старшей женщиной» и т.п. Это тождество по возрасту. Если учесть всё изложенное выше, то в одном из отрывков «Мо-цзы» можно видеть прямое свидетельство понимания связи «объединения» (хэ) с гексаграммами, состоящими из противоположных триграмм. В нижнем (ся) «Каноне» говорится: 合與一[2, с. 196; 6, № 112]. Перевод: «Объединяют (хэ) соединённые единицы». Один из таких (случаев это) пробег туда-сюда по гексаграмме Пи. Толкование-шо заключается в положении об отталкивании (в противоположное).«Объединённые единицы» (юй и) это, на наш взгляд, пары или тройки разных параметров (измерение), характеризующих какой-либо один объект. Например, это тройка y,x,z указывающая на часть пространства, соответствующую триграмме Цянь. Такая часть объединяется (хэ) с другой частью, обозначаемой тройкой x, y, z, соответствующей триграмме Кунь. Это «объединение» (хэ) даёт гексаграмму 111000, именуемую Пи. По традиционному порядку это гексаграмма № 12. Она стоит рядом с гексаграммой Тай 000111, № 11. Пробег туда-сюда по любой из этих гексаграмм как бы предполагает переход от одной из этой пары гексаграмм к другой. Материал показывает, что «тождество объединения» (хэ тун) соответствует гексаграммам, состоящим из триграмм, отличающихся по всем трём чёрточкам-яо. Из четырёх у нас остаётся только один вид «тождеств» (тун) – «тождество видов» (лэй тун) и только один вид гексаграмм – гексаграммы, состоящие из триграмм, различающихся только по двум чёрточкам-яо. Предстоит рассмотреть вопрос об идентичности этих явлений. В начале рассмотрим некоторые особенности понятия лэй на текстах взятых из «Мо-цзы». В «Канонах» из «Мо-цзы» проблема «видов» (лэй) в значительной части рассматривается на примере термов «корова (или буйвол)» (ню) и «лошадь» (ма). При определении типов термов – «имён» (мин), терм «лошадь» приводится как пример «видового имени» (лэй мин)[2, с. 210; 6, № 79]. При этом проблема рассматривается на фоне отождествления и различения классов предметов. В одном из отрывков говорится: [經] 狂舉不可以知異，說在有不可... [說] 牛狂與馬惟異，以牛有齒，馬有尾，說牛之非馬也，不可。是俱有，不偏有偏無有。曰之與馬不類，用牛有角，馬無角，是類不同也。若舉牛有角，馬無角，以是為類之不同也，是狂舉也。猶牛有齒、馬有尾 [2, с. 200, 230; 6, № 166]. Перевод:«[Канон]: Безумным представлением совокупности (объединения) нельзя познать различия. Толкование-шо в [положении о] наличии неправильного... [Толкование-шо]: [Когда] корова безумно [в рассуждении] соединяется [с лошадью], лошадь представляется только отличной (не тем). Учитывая, что корова имеет зубы, а лошадь имеет хвост, делать вывод (шо), что „корова не есть лошадь“ – неправильно. Факт, что совмещают обладание [и того и другого], а не то, чтобы с одной стороны (один член) имеет, а с (другой) стороны (другой член) не имеет. Говорят: „Она (корова) и лошадь не составляют видов“[12]. [При этом] пользуются тем (полагаются на то), что корова имеет рога, а лошадь не имеет рогов и эти виды не тождественны. Случай, когда представляется совокупность (объединение) такая, что корова имеет рога, а лошадь не имеет рогов и на этом основании считается, что виды не тождественны – это безумное представление совокупности. Оно подобно положению, когда утверждается, что [корова имеет зубы, а лошадь имеет хвост]». В этом отрывке важную роль играет понятие «представить (как) совокупность» (цзюй 舉). Оно, на наш взгляд, означает представление объединения множеств, обозначенных разными термами (именами). Такое объединение невозможно без точного указания каждого из входящих в него членов с их специфическими признаками. Случайное выхватывание просто разных признаков здесь неуместно, так как может оказаться, что они не являются специфицирующими каждый класс (как, например, зубы для коров и хвост – для лошадей). Более того, недостаточным признаётся и случай, когда при указании реального специфического признака одного класса (рога – для коровы), другом класс характеризуется лишь отсутствием этого признака. В этом случае «виды» вроде бы представляются разными, но нормального представления совокупности (цзюй) не получается, ибо другой класс не имеет никакой положительной характеристики и может оказаться нулевым. Можно, видимо, сказать, что текст ставит вопрос о выработке родового понятия на основании объединения точно описанных (т. е. с указанием признаков) видов. Термин лэй здесь, пожалуй не расходится с нашим понятием «вид». В другом отрывке из того же источника дается формулировка родового понятия для «лошади» и «коровы» – «четвероногие». В соответствующем Фрагменте говорится: [經]歐物一體也，說在俱一，惟是... [說]俱。俱一若牛馬四足。惟是當牛馬。數牛數馬則牛馬二。數牛馬則牛馬一。若數指，指五而五一 [2, с. 197, 218; 6, № 113]. Перевод: «[Канон] Разделённые в пространстве вещи – есть единичные части. Толкование-шо в [положениях относительно] „совмещения единичных“ и „только это“... [Толкование-шо] Совмещение. „Совмещение единиц“ похоже на [утверждение] коровы [и] лошади – четвероногие. „Только это“ – относится к коровам [или] лошадям. Если считают коров [и] считают [отдельно] лошадей, то –„коровы лошади“ это два [класса]. Если считают [вместо] коров лошадей, то „коровы лошади“ это один [класс]. Подобно этому [следующее:] считают пальцы, пальцев пять, но пятёрка – одна». В этом отрывке выражение «коровы лошади» (ню ма) в частности рассматривается как «имя» для объединения классов, обозначаемых именами «коровы» и «лошади». Его смысл можно передать так: «нюUма». Однако, в данном источнике классы ню и ма рассматриваются не только как объединяющиеся. Предусматривается и их пересечение. Это выясняется при анализе другого отрывка на тему о «коровах» и «лошадях». В этом случае мы приведём текст с переводом и конкретную интерпретацию каждой фразы. Приведем текст с переводом[13] [經] [Канон]: 牛馬之非牛，與可之同，說在兼 [Утверждается, что] «коровы лошади не есть коровы». Соединение истин идёт к тождеству. Толкование-шо в [положении о] (целокупности). [說] [Толкование-шо:] (а) 或不非牛而非牛 [可][14] [Истинно что] нечто, не являясь не коровой, не является коровой (б) 則或非牛或牛而牛可 В этом случае нечто не является коровой и нечто (другое) – это корова, являющаяся [только] коровой. Это истина. (в)故曰牛馬非牛也，未可 Поэтому изречение: «коровы-лошади – не коровы» – ещё не истина. (г) 牛馬牛也，未可 [И изречение] «коровы лошади – (суть) коровы» – [тоже] ещё не истина. (д) 則或可或不可 В таких условиях [утверждение] относительно некоторых истинно, относительно некоторых (других) – не истинно. (е) 而牛馬牛也未可亦不可 Но [утверждение что] «коровы лошади – суть коровы ещё не истинно» – также не истинно. (ж) 且牛不二，馬不二，而牛馬二 Наряду с этим коровы это не пара, лошади это не пара, а лошади коровы – пара. (з) 則牛不非牛，馬不非馬 В этом случае корова не может быть не коровой, лошадь не может быть не лошадью. (и) 而牛馬非牛非馬 Итак, коровы лошади не есть коровы, не есть лошади. Наше объяснение Кажущееся вызывающим или даже парадоксальным утверждение: «коровы [и, или] лошади не есть коровы» – это не игра словами. Его понимание требует сопоставления и соединения утверждений, которые нужно понимать как истинные. В частности, это утверждения «а» и «б», приведённые далее в толковании-шо. Такие истинные утверждения ведут к пониманию «тождества», то есть некоторого совпадения классов-объектов. Предлагается рассмотреть вопрос о «целокупности». Это понятие в данном контексте явно не объясняется, но оно, видимо, может значить и пересечение и объединение классов. (а) Некий отдельный объект «х» сам собой является членом класса «коровы», но одновременно входит и в другой класс, отличимый от класса коровы. Этот другой класс «не коровы» может быть классом пересечения «коров с не коровами». Например, с лошадьми. Противоречие в характеристиках х – «корова» и х – «не корова» объясняется вхождением х в класс пересечения «ню ∩ не ню». (б) Класс «коровы» в широком исходном смысле слова разделён на подклассы: один подкласс это коровы, входящие в пересечение «ню ∩ не ню», а другие – это коровы, не входящие в указанное пересечение (собственно коровы, «коровы, являющиеся коровами»). (в-г) Исходный класс «коровы» (ню) может пересекаться с другим классом, например, с «лошадьми» (ма). Поэтому, возможен класс пересечения «коровы лошади» (ню ∩ ма) Возникает проблема, насколько класс пересечения охватывает исходные классы, т.е. можно ли его (класс пересечения) приравнять либо к классу «коровы» либо к классу «не коровы» (что в данном случае видимо тождественно «лошади»). Постольку степень совпадения неизвестна, постольку «ещё не истинным» считается утверждение о совпадении класса пересечения ню ∩ ма с классом «не коров» (не ню) возможно с «лошадьми». По этой же причине «ещё не истинным», является и утверждение о совпадении пересечения ню ∩ ма с классом ню. (д) В условиях, когда не известна степень совпадения класса пересечения ню ∩胤 ма с исходными классами ню и ма, члены этих исходных классов могут быть такими, что одни входят в класс пересечения, другие не входят. Следовательно, утверждение о вхождении какого-либо х в класс ню ∩ ма может сопровождаться утверждением о невключённости другого х в этот же класс ню ∩ ма. (е) Раз члены исходных классов могут входить или не входить в класс пересечения, то нельзя признать истинным утверждение (г), ставящее под сомнение возможность совпадения класса пересечения ню ∩ ма с классом ню. Значит, мы продолжаем мысль источника, возможно истинным является утверждение о совпадении класса ню ∩ ма с классов ню (коровы). (ж) «Коровы (ню) и «лошади» (ма), это два самостоятельных класса, которые подобны единицам. В пape, числе 2 единицы соединяются, а не перекрываются друг другом. По аналогии с этим выражение «коровы лошади» здесь означает класс соединения ню U ма, а не пересечения, как в предыдущем тексте. (з) В случае объединения классов каждый индивид (член объединения) сохраняет имя своего класса. Здесь не может быть такой ситуации, когда одна реальность «имеет два имени» (как в случае пересечения классов). (и) Объединение классов ню U ма не совпадает ни с классом ню, ни с классом ма. Это противоположно ситуации, когда пересечение ню ∩ ма могло совпадать и с ню и с ма. Текст, составляющий «толкование-шо», по формальным признакам компонуется в девятеричную матрицу, обычную для древних «канонов». Его можно представить в виде следующей схемы: Схема 2
Аналогия с числами в элементах ж), з) и и), не оставляет сомнений в том, что здесь (в третьем столбце схемы) речь идёт об объединении множеств. Этот фрагмент понимается без особых затруднений. Он может породить иллюзию, что выражение «коровы лошади» (ню ма) нужно понимать только как «коровы и лошади» в смысле обозначения для объединённого класса коров и лошадей. Но попытки подстановки такого понимания в другие фрагменты текста ведут к целому ряду бессмыслиц. Поэтому мы этому же выражению ню ма придали значение не только ню U ма, но и ню ∩ ма. Это позволило понять утверждения, содержащиеся в отрывке, охватывающем два первых столбца (элементы а) – е)). Наша интерпретация ню ма как ню ∩ ма, подкрепляется не только «работоспособностью» такой гипотезы, но и некоторыми историческими соображениями. Отметим, что двойное толкование двухсоставного выражения наблюдается и в случае с выражением гоу цюань (псы собаки), которое в «Мо-цзы» имеет как значение гоу ∩ цюань, так и значение гоу U цюань[15]. При этом для смысла гоу ∩ цюань даётся пояснение: «два имени одна реальность». Очевидно, что такое определение неизбежно для члена, входящего в пересечение классов. Наш контекст, как и многие другие, является теоретическим контекстом. Нo не нужно думать, что представление о пересечении классов «коровы» и «лошади» это сугубо кабинетное представление, некая заумь только логиков-профессионалов. Отнюдь нет. Основа для такого понятия была весьма простая и практическая. Для целей перевозки грузов не имеет значения тот факт, что тягловое животное имеет (или не имеет) рога. Школьная догматическая логика едва ли может помешать образованию в сознании реальной практической абстракции, представления о возможности использования как коров, так и лошадей. Эти объекты оказываются приравненными друг к другу. И если речь пойдет о необходимости массовых перевозок, то вполне практично «считать» абстрактные тягловые единицы – «коров-лошадей» (ню ма)[16]. Это по многим причинам может оказаться целесообразней (реальней) чем «считать» по отдельности коров и лошадей. При этом естественно, что из всей массы коров и лошадей выбираются лишь те, которые пригодны для перевозки и в этой функции совершенно взаимозаменимы. Практически речь идёт не о всех лошадях и коровах, а лишь о тягловых лошадях и буйволах. Так что понятие «ню ∩ ма» может быть вполне «земным» и практичным. В «Си-цы-чжуани» «корова» и «лошадь» упоминаются в связи с идеей переезда и перевозки тяжестей, выраженной в определённой гексаграмме (см.: [5, с. 411–416]). В связи с этим следует учесть, что слово «корова», в выражениях, подразумевающих пересечение «коров» и «лошадей» может значить только буйвола, ибо едва ли правилом было использование в функции тягла дойных коров. Определение пола ню нам ещё пригодится в будущем, пока мы опять обратимся к роли «коровы» и «лошади» в некоторой теоретической конструкции теперь, почти «физического» плана. Чертёж 4 «Физика» коровы и лошади подводит нас вплотную к образам «И-цзина». В «Шо-гуа» каждая триграмма представляется связанной с одним видом преимущественно домашних животных. В этом аспекте вся система бa гya предстаёт в следующем виде (см. чертёж). Чертёж 5 [經]推類之難，說在之大小... [說]謂四足獸與生鳥與物盡與，大小也。此然是必然，則俱 [2, с. 195, 214; 6, № 102] Перевод: «[Канон] Подведение под виды идёт к трудностям. Толкование-шо в [положении о] движении к большому и малому. [Толкование-шо:] говорят: четырёхногие животные вместе с [чем-то], живые птицы вместе с [чем-то], целая совокупность вещей вместе с [чем-то]. [Это] большое-малое. Вот эти (цы) таковы, это (ши) неизбежно таково. В таком случае имеется совместность». Смысл этого фрагмента мы можем объяснить следующей категориальной моделью. Чертёж 6 Единичные предметы («вот это») имеют некоторый признак (специфицирующий их как представителей особого вида), они «таковы» (жань). Весь данный вид неизбежно характеризуется данным признаком («Это неизбежно таково»). Отдельные лошади, коровы и т. п. – «четырёхногие» («Вот это таково»). Но они же – «животные» и неизбежно «четырёхногие» (это неизбежно таково»). Получается, что индивидуальные предметы здесь «совмещают» разные характеристики («четырёхногие» и «животные»). «Трудность» здесь заключается в том, что предполагаются разные категориальные ракурсы рассмотрения предметов. «Лошади» и «коровы», объединяемые в «вид» «четырёхногие», рассматриваются в одном ракурсе. Будем считать его ракурсом В. Но сопоставление «четырёхногих животных» с «живыми птицами» выявляет уже другой ракурс. Будем считать его ракурсом А. В этом ракурсе и «животные» и «живые птицы» (и что-то ещё) предстают объединёнными в виде «вся совокупность вещей (существ)» (у цзинь). В нашем тексте нет «вида», сопоставляемого со «всей совокупностью вещей (существ)». Но можно полагать, что выражение 物盡 равносильно выражению 萬物. А если это так, то выявляется третий ракурс, обозначенный у нас буквой С. В этом ракурсе «вещи (существа)» отличаются от таких объектов как «небо-земля» (тянь-ди) (один объект), «духи-шэнь» (другой объект), В приведённой схеме каждый «вид» предстаёт и как «большой» (охватывающий другие) в одном ракурсе и как «малый» (входящий в другие) – в другом ракурсе. Здесь нет возможности приводить конкретные примеры, демонстрирующие категориальный набор ракурса С. Таких примеров довольно много, но, пожалуй, самым значительным является текст первого параграфа «Дао-дэ-цзина», в котором имеется ряд: 天地 --- 萬物 --- 玄. Приведенная нами на чертеже 6 категориальная схема не является относящейся только к «Канонам» из «Мо-цзы». Она, в частности, объясняет кажущиеся довольно загадочными следующие фразы из «Чжуан-цзы»: 天地一指也萬物一馬也[4, с. 10]. При пересечении множеств «коровы» и «лошади» члены этого пересечения считаются уже не (собственно) лошадьми» (фэйма) (их можно назвать и «коровами»). В категориальной системе мы имеем также пересечение, но другое. Класс «лошади» пересекается с классом «тьма вещей». Именно об этом говорит фраза, на бытовом уровне предстающая довольно нелепой: 萬物一馬也(«тьма вещей есть одна (только) лошадь»). Значение этой фразы довольно простое – класс «всех вещей» определяется (то есть ограничивается) классом только «одни лошади». Понятие одного ракурса определяется (ограничивается) понятием другого ракурса. Но вернёмся ближе к нашим текстам. Здесь для нас наиболее важным является то, что отождествлению элементов в столбцах категориальной схемы соответствует постановка рядом элементов пространства бa гya, расположенных в этом пространстве в диаметрально противоположных углах. Если переходить от категориальной схемы «Mo-цзы» к пространству бa гya, то «вид», объединяющий «корову» и «лошадь» будет соответствовать либо гексаграмме 000111, либо гексаграмме 111000. Это значит, что мы здесь, кажется, возвратились к «тождеству объединения» (хэтун). Получилось, что лэй тун и хэ тун совпадают. Но это маловероятно, ибо наш текст весьма компактен, и едва ли в нём есть место для повторов. Скорее всего, всё дело в том, что лэй каждый раз нужно рассматривать только в двухмерной плоскости, но никак не в трёхмерном пространстве. Обратим внимание на то, что в пространстве бa гya сопоставление «коровы» и «лошади» аналогично сопоставлению «отца и матери». Это означает, что члены этой пары разнополые. С другой стороны, нет основания «лошадь» и «корову», упоминаемых в «Мо-цзы» относить к разным полам. Свойством пространства бa гya является то, что в нём особи одного пола помещаются в одном слое. Отсюда можно предполагать, что вообще говоря, однополые «лошади» и «коровы» должны помещаться в одном слое. Повторение в древних источниках тезиса о связи лэй с прямоугольником дают свидетельства в пользу нашей гипотезы. В «Си-цы-чжуани» говорится: 方以類聚，物以群分 [5, с. 358]. Посмотрим, как соотносятся «вид» и «прямоугольник» в «Мо-цзы». В одном из фрагментов говорится: [經]一法者之相與也盡，若方之相合也，說在方 [說]一方盡類，俱有法而異。或木或石，不害其方之相合也。盡類猶方也。物俱然[2, с. 200, 230; 6, № 165]. Перевод: «[Канон]. То, что имеет единичные коэффициенты-фа, соединяется. [Происходящее при этом] исчерпание [вида] подобно объединению прямоугольников. Толкование-шо в [положении о] прямоугольнике... [Толкование-шо]. Один квадрат исчерпывает виды. [В нём] совмещается имеющее данные коэффициенты-фа, но [они] различаются. [Так что] некоторый [коэффициент-фа, например, для] дерева, а некоторый (другой) [коэффициент-фа для] камня. [Это] не вредит объединению своих прямоугольников. Исчерпанные виды напоминают прямоугольник. Вещь совмещает такое». Объяснение этого текста начнём с констатации факта, имплицитно содержащегося в предыдущем тексте. Объекты типа обозначенных словом «лошадь» это, с одной стороны, элемент, входящий в «вид» (лэй), а с другой стороны, это «вид» (лэй), включающий в себя (свои) индивиды. Конкретно это можно представить следующим образом. В пространстве бa гya два ортогональных луча выделяют объекты типа «лошадь». Это «вид» (лэй) в какой-либо плоскости. Но конструировать систему так, что каждый луч системы координат представляет вид, выделенный в роде. Например, один луч выделяет «лошадь» в роде, объединяющем лошадей и коров. А другой луч выделяет «лошадь» в роде, составленном на основании признака, объединяющего фазанов и петухов. Здесь «лошадь» окажется одного вида, например, с фазаном, а корова (вол) – с петухом. Без чертежа тут обойтись, пожалуй, невозможно (см. чертёж № 7). Чертёж 7 Итак, представим прямоугольник, который состоит из «видов» «дерева» и «камней». Какой смысл может иметь здесь выражение «исчерпание видов» (цзинь лэй)? На наш взгляд это выражение указывает на возможность перебора всех элементов каждого «вида» на предмет отнесения к каждому из этих элементов «имени» «вида» или предиката какого-либо отношения[17]. Иными словами, это вопрос об экстенсиале понятия. Поскольку стороны прямоугольника представляют конечные образования, постольку прямоугольник представляет «исчерпание видов». Если стороны прямоугольника обозначить как линии х и у, то прямоугольник будет выражать отношение xRy. Конкретно математически указанное отношение может быть выражено, например, уравнением ax + by = с. Здесь символы х и у представляют индивидов данных «видов». Коэффициенты а и b по древнекитайской терминологии это «коэффициенты-фа»[18]. На чертеже совмещение (俱) «коэффициентов-фа» для выражения аx + by = c можно представить следующим образом: Чертёж 8 «Коэффициенты-фа» входят в величины, обозначающие вершины прямоугольника: Если в получившемся прямоугольнике провести другую диагональ, то она будет представлять уравнение ах – by = с. Обратим внимание на то, что для этой второй диагонали «коэффициенты-фа» будут теми же, что и для первой диагонали. Поэтому выражение 俱有法 («совмещается имеющее данные коэффициента-фа»), видимо, означает, что «совмещаются» две такие диагонали. Вторая диагональ, как и первая, может представлять «исчерпание видов», имеющихся в данном прямоугольнике. Две диагонали разбивают свой прямоугольник на четыре части. Кроме того, если через точку соединения диагоналей провести линии, параллельные сторонам, эти диагонали задают разбивку данного прямоугольника на более мелкие четыре прямоугольника, у которых будут свои «виды». Мы приходим к заключению, что в плоскости, разбитой на четыре прямоугольника, каждый такой прямоугольник делится на аналогичные четыре более мелких прямоугольника. Разбивка на более мелкие прямоугольники осуществляется с помощью коэффициентов-фа.Соединение точек, представляющих «коэффициенты-фа», задаёт диагональ данного прямоугольника и в то же время «объединяет (хэ) противоположные более мелкие прямоугольники. Фразы «канона»: «то, что имеет единичные коэффициенты-фа, соединяется. [Происходящее при этом] исчерпание [вида] подобно соединению прямоугольников», – конкретно означает, что диагональ f, «соединяющая» находящиеся на осях точки а и b, в то же время «объединяет» (хэ) мелкие прямоугольники с вершинами a и b. Данное геометрическое построение неразрывно связано с разделением на «виды». Собственно отсюда мы и делаем вывод, что понятие «вид» неразрывно связано с рассмотрением явлений в плоскости, а не в объёме. В данном тексте противопоставление плоскостного и объёмного рассмотрений отмечено в двух последних фразах «толкования-шо». Трёхмерная «вещь» совмещает в себе разные прямоугольники, представляющие «виды». Последние фразы данного текста параллельны отрывку из «Си-цы-чжуани».
Привлечённые тексты показывают, что лэй можно понимать как «вид» в роде. При этом будет предполагаться определённая одномерность. Но явственно обнаруживается, что отнюдь не проблема линейного родо-видового отношения стоит в центре внимания при рассмотрении лэй. Более интересным и важным представляется вопрос о совмещении разных «видов» (т.е. мы бы сказали, видовых признаков) в одном объекте. Это вопрос пересечения видов разных родов, и значит и самих родов. Иными словами, лэй это вид, но вид, обладающий не одним (как мы привыкли) видовым признаком, а сразу двумя специфицирующими признаками и включается он сразу в два рода. Такой «вид» выделяется сразу из двух пересекающихся родов. Тождество таких сложных «видов» образующее своеобразный род, это тождество двух диаметрально противоположных «видов». Располагаются такие тождественные виды в диаметрально противоположных углах плоскости или слоя координатного пространства. О процессе отождествления известный логик Д.П. Горский пишет: «Поскольку в процессе отождествления предметов в них выделяют общее и с точки зрения этого общего рассматривают отождествляемые в класс предметы, каждый из которых поэтому может быть представителем всех остальных элементов класса («всего класса»), абстракции отождествления в истории философии и логики часто рассматривают как обобщающую, как процесс обобщения изучаемых предметов на основе их отождествления» [13, с. 10]. Какого рода общее выделяет «тождествовидов»? Размышляя над геометрическим образом этого тождества в модели бa гya, приходим к ответу, что здесь общим является тип графика функции, пронизывающей оба квадранта. Так что «род» таких «видов» образуется не по «материалу» (оси координат), а по функции, «лошадь» и «буйвол» оба могут быть представителями такого рода. Но нам важно не это, а тот факт, что здесь для образования родового понятия предусматривается абстракция отношения (а не материалов), что представляет собой более высокую абстракцию, чем абстрагирование свойств. По существу и в «тождестве удвоения-наслоения» (чун тун) и в «тождестве объединения» (хэ тун) стержнем является функциональное тождество. Лишь «тождество части» (ти тун), вероятно основано на более привычном для нас обобщении по «материальному» (а не функциональному) признаку и прямо выражает линейные родо-видовые отношения. Случай с «тождеством видов» (лэй тун) может быть спутан с «тождеством объединения» (хэ тун), но поскольку в текстах подчёркивается двухмерность, а не трёхмерность первого (лэй тун), постольку тот вид тождества может быть выражен только в гексаграммах, в которых входящие в них триграммы отличался по двум чёрточкам-яо при совпадении значения третьей чёрточки-яо. Закономерности «И-цзина» подтверждают этот вывод. Рассматриваемый здесь вид гексаграмм может представлять один определённый слой пространства бa гya, а именно тот, который обозначен «чёрточкой-яо», тождественной в обоих триграммах. Две другие чёрточки-яо определяют противоположные углы данного слоя. Если мы обратимся к модели бa гya, заполненной лицами разного пола и возраста (см. выше чертёж 3) то увидим, что такие диагонально расположенные углы заняты персонами одного пола. Пол здесь будет родом, а его «виды» – это лица разного возраста. Род будет выражать «тождество вигов» (лэй тун). При этом род мужчин будет противопоставляться роду женщин, расположенному по другой диагонали данного слоя. Каждый слой будет содержать две пересекающиеся диагонали. Каждая диагональ представляет либо мужчин, либо женщин. Иными словами, в каждом слое пересекаются мужской и женский роды, состоящие из «видов». Сплетение мужчин и женщин, вообще говоря, образует «семью» (цзя). Это наше соображение подтверждается следующими фактами из «И-цзина». Рассмотрим гексаграмму № 37 (110101), именуемую «люди семьи» (цзяжэнь). Она состоит из триграммы (101), означающей «среднюю женщину» (чжун нюй) и триграммы (110), означающей «старшую женщину» (чжан нюй). Слой, в котором расположены эти объекты в системе бa гya, предстаёт нижней частью следующей модели: Чертёж 10 女正位乎內，男正位乎外... 家人有嚴君焉[5, с. 210]. Перевод: «Женщины занимают изначально правильные места внутри, а мужчины занимают изначально правильные[19] места вовне[20]... Среди людей семьи здесь имеется строгий господин». К «людям семьи» здесь относятся не только женщины, обозначенные частями гексаграммы, но и мужчины, то есть все персоны, помещающиеся данном слое. Специально отмечается наличие в данном слое отца («строгого господина»)[21]. Итак, в «И-цзине» слово «семья» (цзя) применяется для обозначения пересечения родов мужчин и женщин. Это значение не чуждо и «Мо-цзы», где оно, в частности, используется тоже для обозначения пересечения взаимно перпендикулярных линий в «пространстве-юй». В этом источнике говорится: 東西家南北[22][2, с. 200; 6, № 41] Перевод: «(Направление) восток-запад составляет семью (пересекается) с (направлением) север-юг». В тексте, сопровождающем гексаграмму № 37, «две женщины» отнесены к «людям семьи». В «Туань-чжуань» к гексаграммам № 49 (011101) и № 38 (101011), встречается выражение: 二女同居 [5, с. 223, 276] (в других местах это выражение не встречается). Перевод: «Две женщины (занимают) тождественное местоположение». Эти гексаграммы одного типа. Весьма вероятно, что выражение «тождественное местопоселение» в данном источнике означает тождество плоскости или слоя трёхмерного пространства. Этим слоем и объединяются, отождествляются находящиеся в нём члены. Это тождество в символе гексаграммы представлено единственной чёрточкой-яо, однозначной в обоих триграммах, составляющих данную гексаграмму. Определённый слой объединяет всех членов, входящих в него, он, поэтому может быть тем, «что отождествляет» (有以同) по словам «Мо-цзы». В этом случае выражение 類同 получает смысл «тождество родов», означающее в частности, отождествление двух групп тождественных «видов». Вероятно, в этом случае общий смысл слова «вид» сводится к указанию того, что мы видим в одной плоскости или слое при отвлечении от третьего измерения. Различие «видов» в этом смысле это различие плоскостей рассмотрения, различие тех осей, от которых мы отвлекаемся, рассматривая каждую отдельную плоскость или слой. Сравнение объектов, относящихся к разным «видам» – плоскостям может вести к бессмыслице. Мы рассмотрели здесь четыре вида «тождеств» (тун) в логическом и структурном плане. Целостность системы «тождеств» позволяет выявить возможную генетическую связь этих видов. Пространственная интерпретация, неизбежно возникающая при привлечении материала из «И-цзина», позволяет уловить конкретный механизм последовательного порождения четырёх видов «тождества». Этот механизм можно представить следующим образом. Берутся две конструкции, состоящие из трёх лучей, сходящихся в одной точке (общий центр) и взаимно ортогональных. Рассматриваются все случаи соотношения этих конструкций. 1) В первом случае сливается воедино все три луча обеих конструкций, так что обе конструкции сливаются в одну. Это соответствует «тождеству удвоения-наслоения» (чун тун). 2) Во втором случае сливаются два луча одной и два луча другой конструкции, третьи лучи составляют одну ось. Это соответствует «тождеству частей (целостности)» (ти тун). 3) В третьем случае две исходные конструкции соединены только общим центром, сливающихся лучей нет. Зато здесь каждый луч одной конструкции имеет для себя продолжение по прямой в луче другой конструкции, поэтому имеется три ортогональных оси, и каждая такая ось разделена на два противоположных луча. Это случай «тождества объединения» (хэ тун). 4) При «тождестве частей (целостности)» два луча разных конструкций вместе составляют целую ось, делящуюся на две полуоси. Четвёртый случай содержит в себе образование двух целых осей. Здесь сливаются вместе только по одному лучу из каждой конструкции. Это «тождество видов» (лэй тун). Последовательность видов «тождества здесь представляется последовательностью своеобразного разворачивания и сворачивания пространственной конфигурации «тождества удвоения-наслоения» (чун тун). Набор чертежей представляет этот процесс наглядно (см. чертёж 11). Имея перед coбой цельную картину «тождеств» можно, видимо, распределить их по интенсивности. Наиболее полным является «тождество удвоения-наслоения». Это тождество типа лейбницевского тождества. При нём объекты тождественны по всем (трём) признакам. Наиболее слабым является тождество объединённого (хэ тун). При нём совпадение конструкций осуществляется только в одной точке. Два оставшихся вида можно считать промежуточными. В данном очерке мы использовали отнюдь не все материалы, касающиеся «тождеств» и «различий», но некоторые выводы сделать уже можно. Главный вывод заключается в констатации высокого теоретического и абстрактного уровня положений о «тождестве». Только учтя этот высокий уровень, теоретический контекст и некоторые особенности терминологии можно понять ряд положений древнекитайской философии, касающихся проблем абстракции и обобщения. Иллюстрацией здесь может служить следующий отрывок из «Сюнь-цзы»: 凡同類、同情者，其天官之意物也同，故比方之疑似而通，是所以共其約名以相期也[1, с. 276–277]. Перевод: «Тождественные виды и тождественные состояния – они также тождественны и как представляемые небесными органами [познания] вещи. Поэтому в прямоугольнике сопоставлений осуществляется определение схожего и смыкание [его линией]. Этим самим происходит обобщение сокращённых имён этого [прямоугольника], и таким образом производится сопоставление четвёртых частей [набора]». Тождеству объектов соответствует тождество наборов даваемых органами познания. Это отношение объект-субъект. Такова наша интерпретация первой фразы отрывка. Она, однако, слишком «наша». Более историчным и конкретным будет её понимание в плане категориальной системы, приведённой нами выше. В этом плане начальное предложение означает, что тождеству в ракурсе А соответствует тождество в ракурсе Б. И это касается как двухмерных («земных») объектов, характеризуемых «тождественными видами», так и трёхмерных («небесных») объектов, характеризуемых «тождественными состояниями». Определение схожего и «смыкание» его в нечто единое осуществляется в прямоугольниках сопоставлений». Это – основа обобщений. Причём это обобщения не «имён» конкретных индивидов, по необходимости являющихся сложными, а обобщения «имён», в которых ряд уточнений уже опущен и остаётся только «сокращённое имя»[23]. В этом проявляется аналитическая сторона обобщений. В китаистике весьма слабо используют сведения самых древних источников по проблемам гносеологии и логики. Преодоление этого недостатка– задача, видимо, не очень близкого будущего. Наш материал, как нам представляется, демонстрирует актуальность исторической проработки ряда тем, пока совсем не популярных в синологии. О проблеме абстракции и обобщения мы уже сказали. Другой такой более узкой темой можно, видимо, считать тему выработки и осмысления абстракции отношений. Такие абстракции создавались с помощью пространственных фигур и образов. «И-цзин» служил базой для таких представлений. В моделях «И-цзина» отношения приобретали вид совершенно определённых, мыслимых реальными, действующими в физическом мире предметов. В неразрывной связи с указанными темами стоит тема понимания языковых выражений как предикатов – одноместных, двухместных, трёхместных. В каждом из них есть свои «тождества» и «различия». Литература 1. Сюнь-цзы цзи-цзе 荀子集解 (Собрание разъяснений к «Сюнь-цзы») // Чжу-цзы цзи-чэн. Т. 2.Пекин, 1956. 2. Мо-цзы сяньгу 墨子閒詁 (Приватное толкование «Мо-цзы») // Чжу-цзы цзичэн. Т. 4.Пекин, 1956. 3. Хань Фэй-цзы цзи-цзе 韓非子集解 (Собрание разъяснений к «Хань Фэй-цзы») // Чжу-цзы цзичэн. Т. 5. Пекин, 1956. 4. Чжуан-цзыцзи-цзе 莊子集解 (Собрание разъяснений «Чжуан-цзы») // Чжу-цзы цзичэн. Т. 3. Пекин, 1956. 5. Чжоу-и чжэн-и 周易正義 (Исходный смысл «Чжоуского И-цзина») // Шисаньцзин чжушу. Ч. I.Пекин, 1957. 6. Гао Хэн 高亨. Мо-цзин цзяо цюань 墨經校詮 (Критический текст и комментарий к «Канонам» из «Мо-цзы»). Пекин, 1958. 7. Тань Цзефу 譚戒甫. Мо бянь фа вэй 墨辯發微 (Раскрытие деталей моистских рассуждений). Пекин, 1958. 8. Чжунго чжэсюэ фачжань ши 中國哲學發展史(История развития китайской философии) / 任繼愈主編 Под ред. Жэнь Цзиюя. Пекин, 1983. 9. Чжу Цяньчжи 朱谦之. Лао-цзы цзяоши 老子校釋 (Критический текст и толкования «Лао-цзы»). Шанхай, 1953. 10. Мавандуй бо шу «Люши сы гуа» шивэнь. 馬王堆帛書《六十四卦》釋文 (Транскрипция на современную иероглифику написанной на шёлке рукописи «64 гексаграммы», обнаруженной в Maвандуе) // Вэнь у, 1984, № 4, с. 1–9. 11. Graham A.C. Later Mohist Logic, Ethics and Science. Hong Kong; London, 1978. 12. Nidham J. Science and Civilisation in China. Vol. 2. Cambridge, 1956. 13. Горский Д.П. Обобщение и познание. М., 1985. 14. Спирин В.С. О значении древнего порядка триграмм // XVII научная конференция «Общество и государство в Китае». Ч. I. M., 1986. С. 43–49. 15.Спирин В.С. Об одной семиотической системе в древнем Китае // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. XXI. М.–Л., 1987.Ч. 1. 16. Титаренко М.А. Древнекитайский философ Мо Ди, его школа и учение. М., 1985. 17. Уемов А.И. О принципе тождества // Вопросы философии. 1969. № 6. Ст. опубл.: Архив российской китаистики. Ин-т востоковедения РАН. - 2013 - . Т. II / сост. А.И.Кобзев; отв. ред. А.Р.Вяткин. - М.: Наука - Вост. лит., 2013. - 519 с. С. 3-33.
Автор: Спирин В.С. |
Новые публикации на Синологии.Ру Историограф Сыма ЦяньМеждународное обозрение от 27.04.2024 о Китае Час истины. Конфуций и конфуцианство Час истины. Россия и Китай. История отношений Император и его армия |
|||||||||||||||||||||||||||||
